В годовщину речи Уинстона Черчилля о железном занавесе в 1946 году ведущий российский эксперт по контролю над вооружениями объясняет, почему «продолжение» холодной войны гораздо опаснее.
5 марта отмечается еще одна годовщина речи Уинстона Черчилля о железном занавесе в 1946 году.
Весной 1946 года, когда Европа лежала в руинах, а союзники по Второй мировой войне, СССР, Великобритания и США, приблизились к шаткому послевоенному порядку, бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль отправился в Вестминстерский колледж в Фултоне , штат Миссури, чтобы поговорить о том, как, «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике через континент опустился железный занавес», отделяющий «советскую сферу» от свободных наций.
Многие западные ученые отмечают выступление Черчилля как историческую веху, знаменующую начало холодной войны. Всего за месяц до этого, в феврале 1946 года, советский лидер Иосиф Сталин выступил в Москве с речью о происхождении Второй мировой войны и причинах победы союзников. Он назвал Соединенные Штаты и Великобританию великими, «свободолюбивыми странами», высоко оценил их «решающую» роль в разгроме нацистской Германии и милитаристской Японии и подчеркнул, что послевоенные приоритеты Москвы будут вращаться вокруг восстановления и мирного экономического развития, не говоря уже о новом противостоянии с Западом. Сталин предупреждал, однако, что монополистический капитал и империализм, те самые силы, которые вызвали Вторую мировую войну, могут сговориться, чтобы разжечь новый конфликт.
В последующие четыре десятилетия западный и восточный политические, экономические и военные блоки смотрели друг на друга свысока на дуло пушки и, в конце концов, на ракеты с ядерными боеголовками.
Напряженность резко снизилась с конца 1980-х и на протяжении 1990-х годов, когда советские и российские лидеры Михаил Горбачев и Борис Ельцин предприняли ряд (часто односторонних шагов) для снижения напряженности, укрепления доверия и прекращения холодной войны, иногда даже в самый последний момент. цена гордости России и стратегических интересов безопасности. Оба они, несомненно, ожидали , что Запад ответит взаимностью, откажется от менталитета холодной войны и, возможно, даже распустит НАТО, как зимой 1991 года был ликвидирован возглавляемый Советским Союзом Варшавский договор.
Но США и их союзники не изъявили желания сделать это и, наоборот, начали многолетнее продвижение НАТО к границам России. Снова и снова убеждаясь в том, что альянс больше не является антироссийским блоком, Москва смиренно осведомлялась, разрешат ли и ей присоединиться, но не получала ответа.
В 2014 году, поглотив всех бывших членов бывшего Варшавского договора, три постсоветские республики и несколько балканских стран, Запад нацелился на Украину, одного из крупнейших экономических и торговых партнеров Москвы, страну, с которой Россию связывают многовековые общая история, культурные, языковые и другие связи, вызвавшие нынешний кризис.
Украинский конфликт, который российские официальные лица, включая президента Путина и министра иностранных дел Сергея Лаврова, назвали «войной по доверенности» НАТО против России, многие западные журналисты и ученые охарактеризовали как новую холодную войну, пишет корреспондент Foreign Policy Майкл Хирш. историку Найлу Фергюсону.
Холодная война II: почему это хуже
«В принципе можно сказать, что мы сейчас находимся в холодной войне, да. Можно сказать, что это вторая итерация «холодной войны», хотя природа этих войн совершенно иная», — говорит Евгений Бужинский, генерал-лейтенант ВС РФ в отставке, ветеран первой «холодной войны», высшее руководство России. переговорщик по контролю над вооружениями с 2001 по 2009 год.
Но нынешняя ситуация «намного хуже, чем была во время так называемой холодной войны, то есть в 1960-х, 1970-х и до середины 1980-х годов. Тогда была идеология. Был социалистический лагерь и «свободный демократический Запад»; это было идеологическое противостояние,
— сказал в интервью Sputnik отставной офицер, который работает председателем Российского центра политических исследований, московского аналитического центра.
У СССР был свой социалистический лагерь, были свои союзники, Варшавский договор и своя сфера влияния. Запад пытался вмешаться, но в целом его усилия оказались совершенно тщетными. Шла нормальная торговля, в разумных пределах. Конечно, ограничения на экспорт технологий были, но санкционных пакетов не было. Была поправка Джексона-Вэника [о еврейской эмиграции из СССР, прим. ред.], но ее влияние было очень ограниченным. Насколько я помню, это коснулось не столько экономики, сколько индивидуальных ограничений.
Нынешний кризис не идеологический, говорит Бужинский.
Действительно, и Россия, и страны Запада позиционируют себя как страны с рыночной экономикой и функционирующей демократией, хотя Москва, в отличие от Вашингтона, не намерена заниматься «продвижением демократии» за рубежом ни экономическими, ни политическими, ни военными средствами.
По словам генерала в отставке, сегодняшний конфликт — это «экзистенциальная борьба», где США «борются за свое лидерство, борются за свое положение в мире», а Россия, со своей стороны, ведет борьбу с Западом за его «красные линии», безопасность и прочее.
«Американцы очень любят выражение «американское лидерство» и всячески цепляются за него. Россия, конечно, — в 2007 году президент Путин ясно дал понять, что мир одного хозяина, одного мирового гегемона для нас неприемлем, и мы никогда на это не пойдем», — напомнил Бужинский.
Отсюда все эти цветные революции в Грузии и на Украине, все это организовано американцами. Мы были категорически против, но с Грузией попытались заморозить ситуацию и объявить перезагрузку. Украина стала моментом истины. Украина для нас, я не люблю употреблять выражение «красная черта», но в принципе, мысленно для нас, Украина, конечно, красная черта. Размещены ли там ракеты или нет. Станет ли он членом НАТО или нет. Но мысль о том, что она собирается стать верным союзником Запада и дистанцироваться от России, для нас неприемлема,
— сказал Бужинский.
Проблемы со слухом
Одна из причин нынешнего кризиса, по мнению ветерана военных переговоров, кроется в менталитете американских политиков, их нежелании идти на уступки и отказе признавать интересы другой стороны.
Очень сложно вообще что-то объяснить американцам. Если говорить по собственному опыту десятилетий общения с американцами, ведения с ними переговоров – они очень неохотно идут на любые шаги, которые, скажем так, подрывают их лидирующие позиции… Вспомним, как в свое время Хиллари Клинтон сказала, я перефразирую, что США пойдут на все, чтобы предотвратить восстановление Советского Союза. Вот откуда они исходят. Поэтому они отвергают все наши попытки объяснить, что Украина для нас больше, чем просто соседнее государство,
— сказал Бужинский.
«То же самое было, когда [госсекретарь США Энтони] Блинкен отправился в Среднюю Азию, чтобы попытаться объяснить этим странам, что они не должны дружить с Россией, а должны дружить с Соединенными Штатами. Американцам наплевать, что у нас в России работают миллионы узбеков и таджиков… Они не понимают, что Америка далеко. Да, он может оказать какую-то экономическую помощь, но они считают, что взамен все эти среднеазиатские республики должны просто полностью следовать их советам и рекомендациям», — отметил бывший офицер.
Опаснее кубинского ракетного кризиса
Бужинский считает украинский кризис гораздо более опасным, чем Карибский кризис октября 1962 года, когда мир был на грани ядерной войны.
«Это более опасно по двум причинам. Во-первых, исход кубинского ракетного кризиса решали два человека – Кеннеди и Хрущев и их советники. Сегодня, возможно, если бы были только Путин и Байден, все было бы проще. Но на самом деле, что есть так много «помощников», поляков, прибалтов, чехов, которые, если завтра Байден и Путин договорятся, будут скрипеть зубами, но соглашаться, насильно, потому что никто не посмеет бросить вызов американцам, особенно сегодня. Они бы держались особняком, но при этом максимально все испортили через Евросоюз».
По словам Бужинского, опасность перерастания украинского кризиса в глобальную войну связана с тем, что он происходит по «лестнице эскалации», когда НАТО постоянно проверяет реакцию России с каждой поставкой нового и более совершенного оружия.
«Сейчас говорят о поставке боевых самолетов. Украинцы их просят. Моя единственная надежда на здравый смысл Байдена — не столько на его здравомыслие, учитывая его не очень стабильное психическое состояние, на мой взгляд, сколько на то, что он инстинктивно помнит 1970-е и 1980-е годы, он вырос во время холодной войны, как физически, так и как политик. Поэтому он понимает, чем все это могло закончиться. Но это наглое поколение, Джейк Салливан, Энтони Блинкен, руководство Пентагона, это люди, которые никогда и нигде не воевали. Бомбардировки Югославии, Ливии, Сирии, все это прошло без значительных потерь [для американцев]. Это были не войны».
По словам Бужинского, развертывание западных военных самолетов в Украине практически невозможно, потому что для самолетов требуется большая экосистема поддержки.
Самолет — не танк. Его необходимо обслуживать до и после каждого полета. Если он подбит огнем противника, его нужно ремонтировать, и, как правило, на надлежащем аэродроме. Для этого нужно создать базу. Создание этой базы в условиях российских атак бесперспективно. Значит, им придется базироваться на аэродромах где-нибудь в Польше, Румынии, Словакии и других соседних странах. Если самолет взлетит с аэродрома в Польше, нанесет удары по российским силам внутри Украины и вернется на этот аэродром, я абсолютно, на 90 процентов уверен, что нам придется нанести удары по польским аэродромам. Думаю, американцы понимают, чем это может закончиться. Вот такая ситуация.
Медведев: Доставка самолетов НАТО в Киев будет означать войну Альянса против России
Угроза прямого столкновения России и НАТО не только существует сегодня, но и «значительно выше, чем во времена холодной войны», опасается Бужинский.
Любое прямое столкновение между вооруженными силами США и Российской Федерации было бы глобальной катастрофой, было бы взаимным уничтожением. Потому что все эти сказки про ограниченную ядерную войну – американцы считают, что можно баловаться применением какого-то тактического ядерного оружия в Европе, пока они сидят дома и спокойно наблюдают из-за двух океанов. Этого не произойдет. Путин уже дважды сказал, что ответ будет стратегическим. Как я уже сказал, мы бы нанесли удар по польскому аэродрому, где базируются ударные по нашим войскам украинские F-16, и они должны были бы думать, как реагировать. Возьмут ли они это? Это означало бы, что нужно бороться.
Это означало бы воевать напрямую с Россией, и никто не смог бы остановить конфликт».
Еще одна проблема, по словам Бужинского, заключается в том, что нынешний конфликт — это не противостояние в стиле кубинского ракетного кризиса, а настоящий горячий конфликт, опосредованный конфликт между Россией и Украиной, поддерживаемый Западом.
«Допустим, Путин и Байден договорились. На что они могут согласиться? Возьмите четыре региона, которые вошли в состав России, они наши. Мы не отдадим их. Что скажет Байден? «Конечно, парень, я согласен, мы остановимся»? Я думаю, что это маловероятно. И украинцы скажут «мы хотим воевать», и поляки, и литовцы, и эстонцы будут плакать «как же так? Где обещанное вами стратегическое поражение [России]? В этом проблема. В отличие от кубинского ракетного кризиса, здесь в этот конфликт вовлечено слишком много сторон. Своей риторикой они настолько загнали себя в угол, что сейчас очень сложно с чем-то согласиться», — сказал обозреватель.
Стратегический тупик
Sputnik также поинтересовался у Бужинского, что он думает о Новом договоре о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), действие которого Россия приостановила в прошлом месяце, сославшись на проблемы с инспекциями, и о помощи США в атаках украинских беспилотников на авиабазу, где базируется российская стратегическая авиация.
«Вы знаете, я не сторонник выхода из договоренностей. Кроме того, я считаю, что новый СНВ – это очень хорошее соглашение. Я начал переговоры по этому договору с американцами в Риме еще в 2008 году, но, к сожалению, не смог их завершить. Поэтому я не считаю, что мы должны уйти. Еще до украинского кризиса высказывались настроения, что надо выходить, особенно в Думе. «Зачем нам эти соглашения?» было настроение. Они нужны нам, потому что знать лучше, чем не знать. Благодаря договоренностям у нас есть представление, и у американцев есть представление о ядерном стратегическом потенциале друг друга», — сказал переговорщик.
В то же время Бужинский заявил, что решение Москвы заморозить соглашение понятно в нынешней ситуации, учитывая тот факт, что американская сторона фактически лишила российских инспекторов возможности выполнять свою работу в условиях санкций, визовых ограничений, закрытия воздушного пространства. на российские самолеты и т.д.
«Последней каплей, конечно, стала попытка украинцев нанести удар по нашему аэродрому в Энгельсе, где базируется наша стратегическая авиация. Тем более, что эти беспилотники «Стриж» были усовершенствованы с помощью американцев. После этого Путин принял вполне предсказуемое, аргументированное решение».
Что касается нового договора на замену СНВ-3, срок действия которого истекает в 2026 году, то наблюдатель считает, что его перспективы на данном этапе «весьма туманны». Все, что может хотеть американская сторона в новом договоре, включая учет новых видов вооружений, нестратегических ядерных вооружений, все это возможно, но на все это потребуется время, годы времени», а часики уже тикают. Просто переписать действующий договор тоже невозможно, считает Бужинский, потому что законодатели в Конгрессе США его не примут.
«А если к власти придут республиканцы — они вообще очень негативно относятся к любым формам оружейных соглашений. Они считают, что выгодны более слабой стороне», — сказал Бужинский.
По этим причинам, считает эксперт по контролю над вооружениями, вероятность того, что новый договор будет реализован, составляет всего около 10 процентов.
Неспособность достичь соглашения ударит по обеим сторонам и неизбежно приведет к новой гонке вооружений, говорит генерал в отставке.
«Например, их ракеты Trident теоретически могут нести 10–14 боеголовок, в зависимости от забрасываемого веса, но их количество ограничено шестью. Чтобы узнать, сколько их, нужно подойти к ракете, поднять крышку и посмотреть. Из космоса этого не увидишь», — отметил Бужинский. «Поэтому американцы запросто могли удвоить количество боеголовок на своих ракетоносцах, так что не 1550, а 3000. То же самое верно и для нас, за исключением того, что у нас меньше возможностей для перезарядки. Это риск. И мы, конечно, будем исходить из наихудшего сценария, то есть предположим, что их не 1550, а 3000. Гонка вооружений, как в 1960-х, когда каждая страна накопила по 30 тысяч боеголовок, дорого и не нужна. Но какая-то гонка вооружений будет», — заключил эксперт.
Автор: Илья Цуканов
